"Несмотря на многочисленные влияния, которые сопровождали творческую жизнь Петрова-Водкина, - подчеркивает директор музея Владимир Гусев, - это был художник, никогда не терявший своего лица".

Не потому ли он так часто писал автопортреты - стремился сверить свое внутреннее "я" с теми требованиями, которые предъявляло ему время? Помимо хрестоматийного автопортрета 1918 года, на выставке есть автопортреты 1924-го, 1927-го и другие, а также многочисленные карандашные зарисовки. Здесь вообще много графики, эскизов и этюдов, позволяяющих увидеть, как работала мысль художника в поисках идеального образа.

Удивительно, как, оставаясь в 20-30-е годы "очень советским" художником, Петров-Водкин умудрялся сохранить глубокую религиозность, сохранить и донести ее до зрителя. Ведь все его лучшие картины, даже самые революционные, такие как "Смерть комиссара" или "После боя", - это, по сути, парафразы библейских сюжетов. Да и могло ли быть иначе у художника, который начал свой путь в искусстве как ученик иконописца? Неудивительно, что творчество Петрова-Водкина не раз вызывало ожесточенную критику как справа, так и слева. Например, из-за полотна "Сон" схлестнулись в свое время Александр Бенуа и Илья Репин: первый отстаивал картину, а второй критиковал за эротизм. Обнаженная натура вообще очень волновала автора. Прекрасный рисовальщик, как явствует из его натурных эскизов, он тем не менее старался придать людям на своих полотнах особый обобщенный образ. Оттого так "иконописны" и узнаваемы лики на его женских портретах. Так выразительны, иногда почти гротескны, мужские типажи.

Творчество Петрова-Водкина постоянно подвергается переосмыслению и переоценке, - отмечает одна из кураторов выставки Ольга Мусакова. - В 1978 году, когда в Русском музее состоялась его последняя персональная выставка, о православных мотивах в его произведениях мы и заикнуться не могли, а сегодня эта тема, пожалуй, наиболее интересна.

На выставке представлено редко экспонируемое полотно "Новоселье. Рабочий Петроград. 1922 год", написанное за два года до смерти автора, в печально памятном 1937 году. Многофигурное, рисующее быт новых хозяев жизни, оно, по сути, адресует нас к "Тайной вечере". Но какой горькой иронией, каким страшным сарказмом играет здесь каждая деталь! Ясно, что новые жители только-только вселились в чью-то "буржуйскую" квартиру и уже успели оставить в ней свой след. Об этом свидетельствуют и труба жестяной печки, прорезающая насквозь комнату с гигантскими окнами и зеркалом в простенке, и пейзаж Петропавловки за окном, и пустая рама с засохшей веточкой, заткнутой за нее. И конечно - лица собравшихся. Оскаленные в нечеловеческих ухмылках, жалкие и неуместные в этих чужих интерьерах, они явно рады, но чему? Гибели старого мира? Своему недолгому триумфу?

Эту работу долгое время считали неудачей Петрова-Водкина, - говорит Ольга Мусакова. - Однако на самом деле автор сказал здесь все что хотел.

Если бы не живопись, Петров-Водкин мог стать литератором. Он писал пьесы, стихи, повести, рассказы. И юбилейная выставка, представляющая фрагменты этих документов, убедительно это подтверждает.

Сегодня как никогда ясно, что Кузьма Петров-Водкин - гений ХХ века и степень его влияния на культуру своей эпохи соизмерима со значением таких личностей в искусстве, как Казимир Малевич, Павел Филонов, Василий Кандинский. В залах корпуса Бенуа показаны этапные работы художника, освещающие все периоды его творческой биографии, произведения как известные, так и забытые, находящиеся в собраниях различных музеев и частных коллекциях. Впервые рядом с произведениями из постоянных экспозиций Русского музея и Третьяковской галереи представлены этюды и эскизы к ним, позволяющие увидеть воочию процесс работы художника.

На выставке представлено 236 произведений живописи и графики (160 произведений из коллекции нашего музея) из собраний ГТГ, Саратовского художественного музея им. А. Н. Радищева, Художественного музея г. Хвалынска, Петербургского театрального музея, Музея театрального искусства им. А. А. Бахрушина в Москве, Государственного Эрмитажа, региональных художественных музеев, частных коллекций Петербурга и Москвы. Среди произведений из разных коллекций, показаны шедевры художника, такие как «Купание красного коня», «Богоматерь Умиление злых сердец», «Петроградская мадонна», «Смерть комиссара», «Тревога» и другие.

Смотреть виртуальный тур по выставке

На фотографии: выставка «Кузьма Сергеевич Петров-Водкин. К 140-летию со дня рождения»

«Кузьма Сергеевич Петров-Водкин. К 140-летию со дня рождения»

Главная выставка сезона в Русском музее - невиданная по масштабу ретроспектива русского символиста, мифотворца и богоискателя с судьбой противоречивой, точно само время. Выходец из крестьянской семьи, получивший первые уроки живописи в артели иконописцев, Петров-Водкин учился в Петербурге, Москве и Мюнхене, успел посмотреть мир (побывал даже в Африке), расписывал церкви и создавал майолики, а после с энтузиазмом принял революцию, участвовал в реформировании Академии художеств, вырастил целую плеяду учеников и последователей, был ненадолго арестован в годы сталинских репрессий (спас звонок Луначарского), а незадолго до смерти удостоился крупных персональных выставок в Ленинграде и Москве. Выставка в корпусе Бенуа - возможность увидеть самого разного Петрова-Водкина, она включает около 250 работ из нескольких десятков музеев: от программных «Купания красного коня» и «Петроградской Мадонны» до рисунков и эскизов, которые достали из запасников впервые чуть ли не за полвека.

Мишель Сима

Прямиком из Московского дома фотографий в Петербург перебралась коллекция фотографий Мишеля Симы «Гении в мастерских»: вот Пабло Пикассо позирует в компании своей бронзовой козы, вот Жан Кокто прилег на орнаменталистском ковре с изображениям обнаженных юношей и девушек, вот Ман Рей выглядывает из-за какого-то модернистского мобиля. У Мишеля Симы, урожденного Михала Змаевского, были амбиции скульптора: чтобы обучиться мастерству, в 1929 году он переехал из провинциального польского городка в Париж, где брал уроки у Осипа Цадкина. Во время войны был арестован французскими коллаборационистами и выдан немцам, прошел Освенцим, а вернувшись в Париж, почти не мог работать. По совету Пикассо занялся фотографией, создал серию портретов художников в мастерских - и с ней вошел в историю. Среди снимков, которые можно увидеть на выставке: портреты Анри Матисса, Альберто Джакометти, Марселя Дюшана, Андре Дерена, Ле Корбюзье, Марка Шагала, Хуана Миро и многих других.

На фотографии: выставка «Ар-деко. Книги из собрания Марка Башмакова»

«Ар-деко. Книги из собрания Марка Башмакова»

В Эрмитаже открывается выставка, посвященная книжному ар-деко, в основе которой - коллекция, собранная российским математиком, академиком Российской академии образования Марком Башмаковым. По частям Эрмитаж показывал собрание несколько раз, а в прошлом году оно стало ядром открывшейся в Главном штабе постоянной экспозиции «Кабинет книги художника». На новой выставке в Двенадцатиколонном зале Нового Эрмитажа можно будет проследить все основные этапы развития ар-деко: от предшествующего модерна в книгах Эжена Грассе, Мориса Дени, Огюста Лепера и журналов 1910-х годов до экспериментальных работ Анри Матисса, Андре Дерена, Рауля Дюфи и Антони Клаве.

«ВДНХ»

Галерея Марины Гисич до сих пор не была замечена в целенаправленной работе с начинающими авторами, что, впрочем, понятно: не тот формат. Но вот замечательная инициатива. В период летнего затишья галерея предложила мэтрам, с которыми давно работает, самим поискать молодые таланты и выставить работы совместно. Некрореалисту Владимиру Кустову, например, приглянулись мрачные картины Сергея Тихонова с монстрами и демоноподобными существами, мучающими детей, концептуальный живописец Виталий Пушницкий выбрал себе в пару участника арт-руппы «Север-7» Нестора Энельке, а режиссер и художник Борис Казаков, автор ироничной серии «Врачи и избушки», позвал молодую художницу Асю Маракулину, с которой их роднит любовь к чертежам и схемам.

На фотографии: выставка «Панспермия» и проект «Звездная пыль»

«Трудно быть богом»

Предыстория известна: Алексей Герман задумал фильм по повести Стругацких почти сразу после выхода книги в 1963 году, был даже написан сценарий, но проект не прошел цензуру. К работе над своим, как оказалось, главным и последним фильмом режиссер вернулся в 1999 году, подготовка и съемки заняли в общей сложности 14 лет. До премьеры Герман не дожил полугода, оставив после себя трехчасовое кинополотно, точно завещание написанное на каком-то неизвестном языке, на расшифровку которого наверняка уйдут многие годы. Все, что есть пока, - показания свидетелей: актеров, операторов, помощников, гримеров, декораторов и художников. На выставке в «Эрарте» представят только самое показательное: эскизы, архивные фотографии со съемок и, главное, костюмы и реквизит - крохотную долю из десятков тысяч вещей, созданных для, возможно, последнего в истории кино фантастического фильма, снятого без использования компьютерной графики.

«Панспермия» и проект «Звездная пыль»

Немецкий скульптор украинского происхождения Алеша известен тем, что разрабатывает экспериментальный жанр современного искусства - биосизм или биофутуризм, - создает работы, напоминающие трехмерные иллюстрации из учебника по анатомии, и задается вопросами, которые среднестатистическому посетителю художественных выставок, кажутся, мягко говоря, удивительными: «Как появилась жизнь на нашей планете?», «Был ли это чистый абиогенез?», «Каково место частности в процессе изменения элементарных форм во вселенском потоке биологических видов?» и так далее. Новая выставка в галерее Anna Nova, ожидаемо, ответов на поставленные вопросы не дает, зато неожиданно обнаруживает, что в своих исканиях Алеша не одинок: к участию в проекте приглашены еще 12 авторов, разделяющих идеологические и эстетические принципы биофутуризма.

На фотографии: выставка «Петербург-2103»

«Петербург-2103»

В конце июня университет ИТМО откроет в «Манеже» гигантскую выставку, посвященную архитектуре и урбанистике Петербурга вне традиционных клише. Первый этаж отдадут проектам, рассказывающим об истории города - от исследования вопроса о границах (например, Екатерина II стремилась Петербург уменьшить, а вот Александр I - наоборот, его расширял) до мультимедийной инсталляции «Сумерки Петербурга», представляющей современное развитие города как новое Средневековье, лишенное рациональных основ. На втором этаже соберут разнообразные концепты будущего в работах девяти художников и архитекторов, среди которых - голландское бюро The Why Factory, Сергей Чобан и художественная группа Curiosity Media Lab.

«Императорские сады России»

Фестиваль Русского музея «Императорские сады России» в этом году впервые проведут не в Михайловском, а в Летнем саду (обратите внимание: на неделю вход в парк ). И это не единственное нововведение: вместо ландшафтных композиций, садовой архитектуры и скульптуры основной акцент сделают на работах флористов, которые украсят цветочными композициями аллеи и боскеты. Кроме того, на главной аллее в рамках фестиваля развернут фотовыставку, посвященную европейским дворцовым садам, созданную при поддержке Европейской ассоциации садового наследия.

На фотографии: выставка «Части стен»

«Transformatio. Современное искусство Дагестана»

«Эрарта» продолжает занимательную серию выставок, посвященных современному искусству российских регионов. Новый проект - Transformatio - рассказывает об актуальных художниках Дагестана. Основные герои здесь давно известны. Алладин Гарунов создает эффектные инсталляции из ковров, обуви и резины. Таус Махачева, получившая образование в Москве и Лондоне, в своих видео и перформансах изучает современную жизнь Кавказа, иногда поэтизируя ее, а иногда исподволь критикуя. Магомед Кажлаев рисует геометрические орнаментальные композиции, процесс работы над которыми описывает как особую форму медитации, а, например, Наталия Мали, некогда работавшая под началом Дмитрия Пригова и создававшая вещи в духе московского концептуализма, со временем увлеклась эстетскими коллажами и перформансами, иронизирующими над этническими предрассудками.

«Части стен»

В августе в «Манеже» откроется выставочный проект «Части стен», который музей создает совместно с московским фондом RuArts. Задумка - амбициозная: куратор выставки Алексей Партола соберет на одной площадке работы более 70 российских уличных художников из 17 городов - от Калининграда до Петропавловска-Камчатского (такого фундаментального исследования российских граффити прежде никто не проводил). Как все это будет выглядеть - пока не известно, но экспозицию определенно будет отличать разнообразие: никаких дополнительных условий организаторы художниками не ставят, оставляя полную свободу в выборе тем и техник.

Фотографии: обложка, 3 – Anna Nova, 1 – Государственный Русский музей, 2 – Государственный Эрмитаж, 4, 5 – Центральный выставочный зал «Манеж»

Юбилейная выставка, приуроченная к 140-летию Кузьмы Петрова-Водкина (1878–1939), открывается в Русском музее. Здесь собраны 250 произведений живописи и графики из 20 музеев и частных коллекций

Нет необходимости представлять «Купание красного коня» или «Петроградскую мадонну», «Портрет Ахматовой», изумительные натюрморты с гранеными стаканами и рассыпанными по скатерти коралловыми яблочками - творческое наследие Петрова-Водкина хрестоматийно известно. Его стиль изучен вдоль и поперек, рассмотрен сквозь лупу, награжден десятками эпитетов и точных определений: «символистский формализм», «нирванное состояние души», «чеканность пластики, акцентированная условность, искусственность гаммы, ясность планов».

Что всегда при этом изумляет, так это реакция на художника его современников, тех, кого можно было назвать петербургскими интеллектуалами 1910–1930-х годов. Их мнение было не то чтобы скептическим или, наоборот, восторженным и уважительным. Оно было запредельно грубым. Сомов называл Петрова-Водкина «скучным тупым претенциозным дураком», Горький - «человеком, всесторонне малограмотным». «Он любил вещать и поучать, философствовать и делал это неумело и бестолково»,- писал критик Эрих Голлербах. «Есть люди, которые все явления окружающего мира воспринимают как-то совсем по-своему,- вспоминал художник и искусствовед Владимир Конашевич.- Даже те из этих явлений, смысл которых человечеству давно известен, они понимают совершенно своеобразно. Эти люди живут как будто в другом мире… они бывают… или бездарно и тяжело тупые, или, наоборот, глубоко одаренные... Пример такой тяжеловесной гениальности я имел недавно перед глазами. Я имею в виду художника Петрова-Водкина… Толчком для такой своеобразной, в полном смысле слова самостоятельной работы мысли было, конечно, отсутствие школьного образования».

И что опять же удивительно: у Петрова-Водкина никак нельзя заподозрить необразованности. Он посвятил учебе 12 лет, учился в двух столицах в России, в Мюнхене и Париже и, как тогда было принято в аристократических семействах, завершил образование путешествием, побывал в Италии и даже в Алжире и Марокко. По количеству потраченного на образование времени и усилий с ним трудно поставить рядом какого-либо художника-современника. Нестыковка творчества и биографии завораживает и делает его постоянно актуальной фигурой.

Водкинизм как предчувствие

…Кузьма Сергеевич родился в 1878 году в крестьянской семье в городке Хвалынске Саратовской губернии. Необычная фамилия досталась от деда-сапожника, любившего заложить за воротник. Окончив четыре класса городского училища, мальчик-подросток подрабатывал в артели иконописцев. Ученические штудии увидел заезжий столичный архитектор и увез юношу в Петербург, определил на два года в училище барона Штиглица, даже выхлопотал ему стипендию у хвалынских купцов. Еще 7 лет Петров-Водкин проведет в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, где преподавали Серов и Коровин. В 1901 году он пару месяцев учился в Мюнхене в студии Антона Ашбэ, куда добрался из Москвы на велосипеде (по крайней мере, стартовал он точно на двух колесах). В 1905-м на 3 года он едет в Париж, откуда совершает вояжи в Италию и Африку.

В 1908-м Петров-Водкин возвращается в Петербург с двумя сотнями готовых живописных работ и женой-француженкой - Марией Жозефиной Йованович, которую в России называли Марией Федоровной. Следующее десятилетие было невероятно интенсивным: он расписывал церкви, создавал театральные эскизы, пробовал себя как литератор, участвовал в выставках, в 1910-м возглавил художественную школу Елизаветы Званцевой вместо уехавшего в Париж Льва Бакста. В 1912-м он пишет легендарную картину «Купание красного коня», которую позже назовут предвестием Мировой войны и революции. Сегодня в Третьяковской галерее она открывает экспозицию русского искусства XX века.

Наступает 1917 год, Петрову-Водкину 39 лет. Его приглашают профессором в реорганизованную Академию художеств (ВХУТЕМАС / ВХУТЕИН), где он создает протокол высшего художественного образования. К его методам относились по-разному, кто-то считал их странными, но тогда это была «единственная учебная методология» (по словам искусствоведа Александра Боровского). И она работала: превращала вчерашних школьников в художников, в чем мы могли убедиться в 2016 году, когда Русский музей провел выставку «Круг Петрова-Водкина», собрав на ней всех учеников и последователей. Фамилии авторов принадлежали второму и третьему ряду в истории искусств, а произведения были все превосходными. В 1920-х термин «водкинизм» был в ходу без всякой иронии: влияние Кузьмы Сергеевича на молодое поколение нельзя было переоценить.

В советском искусстве 1920–1950-х годов было всего три Учителя с большой буквы - Малевич, Филонов и Петров-Водкин. Наследие его учеников давно является предметом страстного коллекционирования.

…Несмотря на жену-француженку и поездку в 1924–1925 годах к родственникам в Париж, Петрова-Водкина не репрессировали. Его арестовали, но по звонку Луначарского тут же освободили. В сталинские лагеря в 1937-м попал его двоюродный брат Александр Трофимов, позировавший для картины «Купание красного коня». Поводом к аресту были написанные по-французски письма, присланные из Парижа.

Что же касается самого живописца, власть относилась к нему очень лояльно: он был художником на экспорт, его произведения нон-стоп экспонировались в США и Западной Европе. В 1924-м ему в числе немногих избранных доверили запечатлеть Ленина на смертном одре. Через 10 лет, на основе сделанных с натуры рисунков, он напишет портрет вождя, правда, без должного пропагандистского пафоса: Петров-Водкин изобразит его читающим «Песни западных славян» Пушкина. Повесить такое в столице было невозможно, картину по протекции Сарьяна приобрел Ереванский художественный музей.

В 1930-е Кузьма Сергеевич получил звание «Заслуженный художник РСФСР», он был первым главой Ленинградского отделения Союза художников, в 1936–1937 годах прошли его последние прижизненные выставки в Питере и Москве. В феврале 1939-го он умер от туберкулеза, с которым отчаянно боролся на протяжении 10 лет.

С высоты птичьего полета

Мировое искусство художник обогатил оригинальным способом построения пространства: вторые планы на его картинах не уменьшаются, а наоборот, увеличиваются и опрокидываются на зрителя. Пространство словно увидено через широкоформатный объектив с высоты птичьего полета. Этот прием гипнотизировал не только студентов Петрова-Водкина, в 1960-х он «зацепил» многих питерских живописцев, прежде всего Андрея Мыльникова и Евсея Моисеенко, а в 1970–1980-х широко распространился в советском искусстве.

Что касается колорита, то основой гармонии Петров-Водкин считал комбинацию красного, синего и желтого, хотя его собственные картины, конечно же, далеки от таких плакатных решений и полны сложнейших переходов лиловых, изумрудных, фиолетовых тонов.

Художник прошел через тяжелейшие 1920–1930-е годы, когда в обществе рухнули базовые морально-этические нормы (и он сам писал о «жутких межлюдских отношениях»), но в его картинах заключено безусловное приятие мира, радость от созерцания потока жизни - натюрморта с селедкой, чайника или граненых стаканов. Если бы мы судили о революции лишь по его произведениям, мы бы думали, что она была Царствием Божьим на земле, что все крестьянки невинны и чисты, как ангелы Фра Анджелико, что смерть комиссара (на одноименной картине) - это не ужасный финал, а высокий момент, когда душа отлетает к Богу.

Наука заклинания

…Нынешний юбилей (а их меряют десятилетиями) будет первым, который мы отметим без дочери художника Елены Кузьминичны. Она умерла в 2008-м. За год до смерти режиссер-документалист Сергей Тютин записал ее интервью для фильма «Любовь Петрова-Водкина». Вскрылись драматические обстоятельства.

Оказалось, что у ее родителей целых 16 лет не получалось родить ребенка, Кузьма Петров-Водкин был буквально одержим этой проблемой. Когда прямая медицинская помощь не помогла, он стал заклинать небеса своим искусством. Его многочисленные мадонны и кормящие работницы - не что иное, как послания Космосу.

Долгожданная беременность все-таки случилась. «Год этот был для нас совершенно особенным,- написал позже художник "отчет" для дочери.- По моем возвращении из Самарканда к нам поселилась Натюня (польская пианистка Наталья Леоновна Кальвайц). Нежная дружба ее с мамой, живой уживчивый характер нового члена нашей семьи - все помогало создать живую, веселую, полную романтизма жизнь.

…В доме была любовь. Мама была много, бесконечно, как никогда раньше, любима, и я в ней чувствовал новое ко мне отношение - мы как бы только узнавали друг друга. Я ревновал маму к Натюне (и вместе с тем ценил ее дружбу), эта ревность меня к маме - этот переплет чувств чистых и добрых (моя крошка, все, что делается от любви, все оправдывается, в том нет злобы и грязи). Этот переплет давал столько жизненного материала… Вот в таких обстоятельствах и явилась у нас с мамой новая долгожданная радость».

Однако в финале беременности возникла угроза жизни матери. Художник умолял врачей в случае чего оставить в живых ребенка и даже «не счел нужным скрыть этот разговор» от жены. «Я заявила, что спасать должны не меня, а ребенка,- вспоминала она в своей книге,- и оформила решение в письменном виде. Муж был потрясен, что я готова была пожертвовать жизнью ради его заветной мечты». К счастью, все остались живы.

Что удивительно, через пять месяцев еще одну дочку, Марию, родила художнику ближайшая подруга жены, та самая пианистка Наталья Кальвайц.

Некоторое время все жили в одной квартире. «Маме было жутко, она очень переживала»,- комментирует в фильме Елена Кузьминична. Но у нее не было выбора: иностранка в Советской России, с тяжелыми осложнениями после родов, она никак не могла высказать недовольства. Что обо всем этом думала Наталья Кальвайц, так и осталось тайной. Вскоре она уехала к родителям в Польшу, и ее следы затерялись навсегда.

В дневниках 1926 года, адресованных дочери, Петров-Водкин писал: «Дрянные явления абсурдны сами по себе - они рождаются командою нашего бытового (мещанского) своеволия над нашей физиологией, они признаки участия рода в рождении и смерти, и их приводят к системе (дурное слово, но, конечно, это не гармония, ну пусть будет система) - они кора между втулкой и объемом предмета жизни, этапы, интервалы. Нудно выразил я вышесказанное, но возможно, что я хотел выразить словами несловесническое. Сумей расшифровать, моя миленькая».

Петров-Водкин не был ни буржуа, ни циником. Он был особенным человеком, со своеобразной эмпатией. Не этим ли объясняется такая злая реакция на него современников? Его своеобразие принимали за необразованность, но, скорее всего, он был человеком аутического спектра, как Форрест Гамп, очень чувствительный к искусству и одновременно не ощущавший оттенков человеческих отношений.

…Мария Федоровна пережила мужа на 18 лет. Она посвятила жизнь сохранению его наследия. Ее стараниями из-за границы были возвращены картины Петрова-Водкина, в том числе в 1950 году из Швеции - «Купание красного коня». Она передала семейные вещи в Хвалынск, добилась открытия там музея. Она даже написала книгу «Мой великий русский муж».

Людмила Лунина

«Петров-Водкин нас еще удивит»

Прямая речь

Ольга Мусакова, куратор выставки «Кузьма Сергеевич Петров-Водкин. К 140-летию со дня рождения», ведущий научный сотрудник отдела живописи второй половины XIX –XXI века Русского музея

В Русском музее персональной выставки мастера не было более 50 лет, хотя у нас уникальное собрание работ художника. Предыдущая выставка «Круг Кузьмы Петрова-Водкина» представляла работы его учеников и подтолкнула нас подготовить персональную выставку самого Петрова-Водкина. Посетители увидят более 250 работ мастера, среди которых и шедевры, и менее известные произведения.

Мы покажем работы из музеев и частных коллекций Москвы и Петербурга, будут произведения из Псковского, Саратовского, Волгоградского музеев. Нас очень поддержал ранними работами Петрова-Водкина Хвалынский художественно-мемориальный музей. Знаменитое «Купание красного коня» привезем из Третьяковской галереи.

Зрители увидят не только картины, но и станковые рисунки, эскизы к картинам, портреты, театральные рисунки. Сам Петров-Водкин говорил, что каждая картина - целая жизнь. В не меньшей степени это относится и к графике мастера: каждый его рисунок - законченное произведение. В Русском музее хранится более 700 графических работ Петрова-Водкина, увы, все мы просто не можем показать. Не так много, но Петров-Водкин работал театральным художником. Он, например, создавал эскизы декораций к «Орлеанской деве» Шиллера, «Братьям Карамазовым» Достоевского, «Дневнику сатаны» Андреева. Зрители обязательно увидят что-то из работ мастера; к сожалению, показать все технически невозможно. Будут и его работы к росписи храмов, например собору Василия Златоверхого в Овруче на Украине. До недавнего времени многие религиозные произведения мастера просто были не известны. Войдут в экспозицию и эскизы росписей храмов. Особое место отведено работам художника на религиозные темы - многие из них не известны зрителям. Мы покажем живописные и графические композиции, работы «Богоматерь Умиление злых сердец», «Богоматерь Умиление», «Богоматерь с младенцем» и другие.

Впервые будут выставляться картина «Распятие» (начало 1920-х), акварельный эскиз к распятию Крестовоздвиженской церкви, картина «Играющие мальчики» 1916 года, считавшаяся пропавшей или неосуществленной. Картину привезут из частной коллекции.

Петров-Водкин удивит нас еще не раз: он преподавал на курсах сценического мастерства Всеволода Мейерхольда, работал на ЛФЗ (зрители увидят эскизы к работам по фарфору и тарелку), оформлял массовые празднества. Он был одаренным литератором, иллюстрировал собственные произведения и книги других авторов. Об этом мы расскажем на экспозиции. Возможно, удастся показать посмертную маску мастера.

Подготовила Мария Башмакова

Одну из своих наиболее известных картин - «Фантазию» Кузьма Петров-Водкин написал в 1925 году. Ее тоже можно будет увидеть на выставке в корпусе Бенуа Русского музея

Разочарованный певец революции

Первая за сорок лет персональная выставка великого художника Кузьмы Петрова-Водкина открылась в Русском музее

В ближайшее время вдоль канала Грибоедова опять будут стоять очереди. В корпусе Бенуа Русского музея, где обычно проходят все громкие выставки, открылась экспозиция, пропустить которую не должен ни один уважающий себя любитель живописи. 140-летие Кузьмы Петрова-Водкина здесь отмечают показом более двухсот его произведений из российских музеев и частных коллекций. Генеральным спонсором выставки выступил банк ВТБ, при поддержке которого в Русском музее реализовано немало интересных проектов. Среди них - выставки Рериха, Бакста, Верещагина. «Мы очень рады, что выставка работ Петрова-Водкина приходится на летний период, когда в городе много туристов. Надеемся, что ею насладятся не только жители, но и многочисленные гости Санкт-Петербурга», - отметил заместитель руководителя департамента корпоративной сети - старший вице-президент ВТБ Юрий Левченко.

Не потерять лица

Действительно, нынешняя экспозиция в корпусе Бенуа - событие из разряда уникальных, потому что последний раз персональная выставка, на которой была представлена только графика Петрова-Водкина, проходила в Русском музее сорок лет назад - в 1978 году, и это несмотря на то что здесь хранится огромная коллекция его произведений - более 70 картин, 700 графических рисунков и единственная работа в декоративно-прикладном жанре - тарелка «Серафим».

В послевоенные годы творчество Петрова-Водкина не то чтобы отодвигалось на второй план, но как-то не особо и популяризировалось. «Купание красного коня» - пожалуй, единственная картина, которая была на слуху. В живописи тогда были другие кумиры. Поэтому до 1978-го еще одна выставка прошла в 1966-м, а до этого - аж в 1936-м, еще при жизни художника.

Такой скромный интерес к живописцу, которого сегодня можно смело назвать гениальным, объясняется, скорее всего, тем, что в конце своей жизни - а умер Петров-Водкин в Ленинграде в 1939-м и похоронен на Литераторских мостках - он разочаровался в революции. Вернее, в ее методах. И это разочарование стало проглядывать в полотнах. А вот религиозная тематика все больше проникала в творчество Кузьмы Сергеевича.

«Это великий художник сложнейшего времени в политической истории России, в истории русской культуры, русского искусства, испытавший огромное количество влияний, но не потерявший своего лица», - сказал на пресс-показе выставки директор Государственного Русского музея Владимир Гусев.

Самородок из Саратовской губернии

И действительно, биография Петрова-Водкина, родившегося в 1878 году в городке Хвалынске Саратовской губернии, - это просто исторический сериал о жизни самородка из народа. Отец - сапожник, мать - горничная, и железнодорожное училище как лучший вариант карьерного роста окончившего четыре класса сына. У которого при этом - и откуда что берется - разнообразные таланты перекрывали друг друга.

Юный Кузьма поначалу долго выбирал, чем заняться - живописью или литературой. Профессии железнодорожника в его планах не было. Но даже остановившись на живописи, он не оставлял и писательство. В его творческом багаже 30 литературных произведений - от пьес и стихов до очерков и дневниковых записей. Некоторые из них, посвященные творческому процессу, можно увидеть на выставке.

Скинулись на «стипендию»

Но уже в Хвалынске он знакомится с иконописцами и начинает сам писать иконы и рисовать маслом. И однажды его рисунки увидел архитектор Мельцер, приехавший строить особняк для местной помещицы. Увидел, проникся и увез Кузьму в Петербург, где тот поступил в Училище барона Штиглица. А хвалынские купцы между тем скидывались и присылали каждый месяц талантливому земляку 25 рублей. Что, надо заметить, Петров-Водкин не оценил, а даже, наоборот, оскорблялся, мол, подачку какую-то кидают, а потом всю жизнь надо будет благодарить. Поэтому неудивительно, что он радостно принял Октябрьскую революцию и активно поддерживал революционные настроения. Но - только в первые годы.

Начал же свой путь в профессии Петров-Водкин в 1904 году - его майоликовое панно до сих пор можно увидеть на домовой церкви Ортопедического института в Санкт-Петербурге. А в 1909-м уже состоялась его персональная выставка. Год спустя имя Петрова-Водкина узнали все: большой резонанс вызвала его картина «Сон», в которой многие увидели излишний эротизм и влияние европейского символизма. Всё это смущало живописцев-классиков и в последующие годы. Пока уже сам Кузьма Сергеевич не стал классиком.

Надо заметить, что Петров-Водкин был очень разноплановым художником. Не по манере письма, а тематически. На выставке в корпусе Бенуа можно увидеть и натюрморты, и пейзажи, и портреты, и монументальные полотна. Преобладают на них красный, синий и желтый цвета, которые отсылают к иконописи. И ноу-хау Петрова-Водкина - «сферическая перспектива», которая вносит в сюжет возвышенность и ощущение полета. «На линии огня», «Полдень. Лето» - эти картины представляют собой образцы такой «сферической» живописи. От которой художник тем не менее неоднократно уходил.

От комиссаров к Пушкину

Организаторы выставки тоже постарались не акцентировать внимание на какой-то одной стороне творчества Петрова-Водкина. Здесь можно увидеть и первые его рисунки, и эскизы к картинам, и театральные работы, которыми художник занимался в последние годы жизни, и книжные иллюстрации. И хотя в экспозиции представлены лишь избранные произведения, даже они поражают разнообразием интересовавших художника тем.

А они, эти темы, менялись с годами. И вот уже купающихся мальчиков и матерей с младенцами сменяют комиссары и рабочие. Потом, после того как Петров-Водкин разочаровался в революционных идеалах, командиры Красной армии и собирающиеся на демонстрацию трудящиеся на его картинах уступают место просто весне и просто девушкам, без идеологической подоплеки. Последней большой работой Петрова-Водкина стала картина «Новоселье» («Рабочий Петроград»), написанная в 1937 году. И никакого энтузиазма по поводу того, что рабочий класс заселяется в богатые особняки, она не несет. «Новоселье» получилось весьма трагическим.

Может быть, поэтому в конце жизни Кузьма Сергеевич Петров-Водкин переключился на пушкинскую тему - здесь уже не могло быть никаких разочарований. Но работа эта осталась незаконченной. Хотя портрет Пушкина на выставке есть, так же как портрет Ахматовой, висящий напротив автопортрета самого Петрова-Водкина, который очень ценил ее творчество, но недолюбливал как человека. Но два гения, по воле создателей выставки, смотрят друг на друга. И им явно есть что сказать.

Анна ВЕТЛИНСКАЯ,

интернет-журнал «Интересант»